Главная страница
Новости
Архив новостей
Биография
Фильмография
Интервью
Творчество Вигго
Фотоальбом


Ссылки
Пишите письма

Интервью на крыше "Ритца"
Мечтая о солнечном свете, Вигго Мортенсен дает интервью об "Идальго" на крыше отеля

Роб Блэквелдер, SPLICEDwire, март 2004
Перевод - Алла. Оригинал - здесь

Вигго Мортенсен - в армейской куртке, которая ему немного великовата, полинявших джинсах и в носках - потягивает чай мате ("Это южноамериканский травяной чай", – объясняет он) из маленькой деревянной чашки и с видом озорника смотрит на крышу сквозь полуоткрытое окно его номера в отеле "Ритц-Карлтон" в Сан-Франциско.

"Не хотите выйти туда?" - спрашивает он спустя десять секунд после того, как его пресс-агент выходит из комнаты, увидев, что он уселся давать интервью.

"Конечно, - я пожимаю плечами. - Хороший денек".

Актер улыбается, отчего его волосы, седые и слегка завивающиеся на висках, приобретают какой-то неуловимый оттенок, и пытается повернуть вертикально открывающуюся раму так, чтобы в щель можно было пролезть. Рама заклинивает на ширине проема примерно 14 дюймов [около 35 см. - Irin]. Вероятно, окно спроектировано так специально, чтобы люди не вылезали на крышу. Но мы протискиваемся в эту щель (спиной к раме, животом - к стеклу) и заходим за угол и попадаем в пятно солнечного света. Отсюда открывается вид на небоскребы Финансового Района.

"Она не сможет найти нас, когда время закончится," – говорю я, немного сочувствуя пресс-агенту. Мы садимся напротив фасада отеля, только несколькими этажами выше.

"Она нас найдет. Но ей придется карабкаться сюда", - смеется Мортенсен.

В случае со многими другими актерами такое поведение навело бы на мысль о расчетливом создании образа знаменитости-бунтаря, но задумчивый, тихий Мортенсен – и это совершенно очевидно – просто парень, которому не нравится сидеть целый день взаперти в гостиничном номере, ему хочется выйти на свежий воздух.

Может быть поэтому он так естественно сыграл известного ковбоя Фрэнка Хопкинса в "Идальго", в фильме, из-за которого он находится в городе, и о котором говорит сегодня. Хопкинс, курьер "Пони Экспресс" по профессии и наполовину индеец по происхождению, стал легендой в 1890 году, когда он и его низкорослый мустанг (чье имя и дало название фильму) стали участниками, и ко всеобщему большому удивлению, победителями в скачках под названием Океан Огня, которая заключалась в преодолении 3 000 изнурительных миль по выжженной Аравийской пустыне.

Сказочное приключение, в котором часть сюжетных ходов и стилистика диалогов взята из старых вестернов ("истинная история" украшена сражениями, похищениями и стрельбой), фильм - и Мортенсен первый это признает - больше выдумка, чем реальная история.

"Безусловно, – говорит он, щурясь от яркого света, но наслаждаясь теплыми солнечными лучами. - Он сделан в старомодном стиле. Это - не документальный фильм, это - сказка. Это преувеличение, как и любой миф. В пересказе необычных событий или моментов в жизни необычных личностей, будь то Мохаммед Али, Роза Паркс, Джордж Вашингтон, Джон Кеннеди, Джо ДиМаджио, Джо Монтана или Буффало Билл, события преувеличиваются или расходятся с действительностью. Это способ сохрания и передачи определенных ценностей".

Хопкинс - это легенда, и Мортенсен более чем подошел на эту роль, особенно потому, что научился ездить верхом еще ребенком и проводил много времени верхом на съемках "Властелина колец" в роли, сделавшей его звездой - будущего короля Арагорна. ("Надеюсь, это очевидно, что почти везде в сценах верхом на лошади снимался он сам," – говорит режиссер "Идальго" Джо Джонстон.) Но помимо удовольствия от каждодневной верховой езды (Мортенсен купил одну из лошадей, которые играли Идальго, привязавшись к животному на съемках), актер также чувствовал обязательства перед мифом о ковбое.

"В некоторых странах, – говорит он, – ковбои заработали плохую репутацию. Образ ковбоя для некоторых людей подразумевает нетерпимость, представление, что ваш индивидуализм куда важнее других людей или других человеческих сообществ. В действительности ковбои не такие.

Те, кого вы видите в этом фильме, скорее похожи на ковбоев, которых я встречал и которыми я интересовался, когда был мальчишкой. Они независимы во взглядах, да, иногда они слишком упрямы, но у них есть чувство юмора, они учтивы и вообще-то лишены предубеждений, даже если в чем-то они не соглашаются с вами".

Чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, Мортенсен вспоминает ответ Хопкинса арабскому всаднику, который сказал, что ему не место в этой гонке. "И тебе удачи", – повторяет он слова из фильма и затем добавляет: "Вот это ковбой".

Другая известная черта ковбоев – или киноковбоев по крайней мере – это их удивительная способность оставаться в шляпе на независимо от того, как быстро они едут или какие трюки выполняют. Это мое замечание, которое заставляет Мортенсена хихикать.

"Ее сдувало время от времени, – признается он. - Просто нахлобучиваешь ее посильней на голову, и можешь использовать это как черту персонажа. Я делаю это как раз перед началом гонки – натягиваю ее так плотно, как могу".

"Она почти всегда оставалась надетой, до самого конца, когда он бросил ее вместе с седлом и одеялом, – добавляет Мортенсен, имея в виду напряженный финал большой гонки. - В этот момент он без лишней одежды и пожитков. Это заостряет внимание на его сущности, на единстве лошади и наездника. Мне это нравится. Это неочевидно, но мне это нравится".

Едва он заканчивает предложение, из-за угла крыши доносится шутливо сердитое: "Ребята, где вы?"

"Привет, Энн!" – кричу я пресс-агенту. - Мы за углом. Просто крикните, когда будет пора!"

"У вас одна минута," - доносится в ответ.

"Без проблем! – кричит Мортенсен, и, усмехаясь, поворачивается ко мне. - Она проклинает меня. Я наконец придумал, как продлить интервью!"

Несмотря на легкомысленное отношение к своему графику, он все же подчиняется ему и не собирается изображать мятежника, так что мы встаем и направляемся обратно к узкому окну. Но я задаю еще один вопрос, касающийся того, что он назвал неочевидным.

Я говорю ему, что брал интервью у двух режиссеров, с которыми он работал (Джонстон - "Идальго" и Тони Голдвин - "Прогулка па Луне"), и оба сказали о нем почти дословно одно и то же: Вигго Мортенсен не должен много говорить, и вы многого добьетесь. "Так что мне любопытно, есть ли у Вас "техника"," – спрашиваю я.

"Правда? – отвечает он. - Ну, в основе хорошей игры лежит реакция, и часто это то, что вы делаете без слов. Вы делаете столько, сколько можете, вы развиваете вашу точку зрения (на персонаж), исследуете его".

"Вы приходите [на съемочную площадку] с представлением о том, кто вы такой, и вы помните об этом, - добавляет он как раз перед тем, как пролезть через окно. - Но вы наблюдаете, обращаете внимание и видите заранее, что произойдет".

Хотя я уверен (и Энн, пресс-агент, теперь может это засвидетельствовать): с Вигго Мортенсеном никогда не знаешь заранее, что произойдет.