Главная страница
Новости
Архив новостей
Биография
Фильмография
Интервью
Творчество Вигго
Фотоальбом


Ссылки
Пишите письма

Неустрашимый

Грация д’Аннунцио, L'Uomo Vogue, апрель 2004
Фото – Стивен Кляйн
Оригинал - здесь
Перевод – Джейн

Этот февральский воскресный репортаж начинается в ангаре Бруклина и заканчивается в маленьком аэропорту на севере Нью-Йорка. Промежуточные пять часов фотосъемки прошли быстро. Он ходил туда и сюда в трейлер, молчаливый и замкнутый, с сигаретой во рту, без обуви (ему удобнее ходить босиком), в руках - типичная деревянная чашка для мате, очень популярного напитка в Южной Америке. "Вы тоже его пьете? - спрашивает он меня. - Это полезно".

У меня был шанс понаблюдать за ним в течении долгого времени, пока устанавливали камеру. Каждый раз его сине-зеленые глаза выражают палитру разнообразных эмоций, рот с трудом приоткрывается в улыбке. То, что у Вигго Мортенсена есть обаяние и застенчивая, почти испуганная манера держаться, это факт. Он говорит немного, но вы замечаете, что он никогда не произносит банальностей, и вам нравится его честный, открытый подход, без следа притворства или звездной болезни. Он не склонен к пустой и предсказуемой восторженности, но получасового разговора в машине достаточно, чтобы понять, как разнообразны, разносторонни и увлекательны его интересы.

Вигго Мортенсен, причисленный критиками и зрителями к суперзвездам после триумфа эпической трилогии "Властелин колец" (которая собрала в этом году 11 "Оскаров") не просто актер, снявшийся в более чем тридцати фильмах и сыгравший большой диапазон ролей от легендарного ныне Арагорна, чувствительного и романтичного короля-воина в трилогии Дж. Р. Р. Толкина, до бессовестного любовника Гвинет Пэлтроу в "Идеальном убийстве", измученного ветерана Вьетнама в "Бегущем индейце" и деревенского парня-аммонита в "Свидетеле".

Что делает его личностью в Голливуде, так это разнообразие занятий, которым он предается все с теми же страстью и преданностью. В самом деле, он художник, писатель, фотограф, поэт и музыкант; его работы выставлялись в галереях по всему миру, его книги и диски выходят в маленьком издательстве "Персиваль Пресс", которое он основал для того, чтобы предоставлять слово независимым личностям и пропагандировать независимые идеи.

Иногда он находит вдохновение для экспериментов с новыми средствами выражения прямо в процессе съемок. Этот процесс интригует его и вызывает его любопытство. Например, он говорит мне, что его недавно вышедшая книга фотографий "Miyelo" отчасти была навеяна съемками его последнего фильма "Идальго".

"Это забавно, - говорит он немного иронично, - что я трачу большую часть моего времени, рассказывая о кино, вместо того, чтобы делать его. Сегодня вечером я вылетаю в Торонто, не знаю, где я буду на следующий день, взгляните на список городов, где меня ждут", - говорит он, показывая мне колоссальный график тура Touchstone/Disney. "Так или иначе, это часть моей работы, и секрет в том, чтобы правильно относиться к таким вещам: если вы делаете что-то несвойственное вам, лучше всего делать это хорошо и, возможно, найти в этом что-то интересное для . Жаловаться было бы бесполезно и лицемерно", - заявляет он.

Теперь давайте посмотрим на вестерн Джо Джонстона, основанный на реальных событиях, где Вигго играет Фрэнка Т. Хопкинса, предприимчивого и отважного ковбоя с индейской кровью, приглашенного шейхом (Омар Шариф), чтобы испытать его мустанга Идальго в "Океане огня", известных гонках на 3000 миль в сердце аравийской пустыни против лучших всадников-бедуинов.

"Мы попадаем в конец девятнадцатого столетия, когда романтическая идея Дикого Запада начинает изживать себя, - объясняет актер. - Железные дороги достигли прерий, и мне нравится, что мой персонаж отправляется на восток, в прямо противоположном направлении. Его путешествие - это тяжелое испытание, но также путь личного искупления, путь к самопознанию и познанию других народов. И он не подходит к ним с позиций завоевателя, он не отдает приказов и советов в американском духе", - подчеркивает он, раскрывая свои либеральные пацифистские убеждения.

"Кроме того, я доволен тем, что этот фильм относится с достоинством и уважением к культурам арабов и коренных американцев".

Сам Вигго, страстный поборник гражданских прав и прав человека, во время съемок в Южной Дакоте был так впечатлен индийским ритуальным танцем, "Танцем Духов», что решил заснять его. Он сделал 13 кадров, "то есть это всего одна пленка, - говорит он, - снятая панорамной камерой, которую одолжил мне мой друг Ричард Картрайт, профессиональный фотограф, работающий в кино". "Танец показывают дважды в фильме, - продолжает он, - первый раз в Вундед-Ни Крик, где свершилось одно из наиболее страшных массовых убийств индейцев в истории страны, второй раз в форме галлюцинации, которую мой персонаж видит в пустыне во время гонки. Я пробовал поймать этот момент - я был очень удивлен, как серьезно и тщательно члены племени готовились переписать страницу их прошлого - настолько почтительно, насколько возможно. Для меня эти снимки - воспроизведение сразу двух событий: более современного, которое имело место во время съемок, и более давнего, случившегося в 1890 году".

Именно поэтому его образы выглядят неземными, почти нереальными, на границе между сном и экстазом: вместе с литературными и поэтическими текстами они составили книгу, имеющую огромное визуальное и эмоциональное воздействие - "Miyelo", и выставлялись в галерее в Лос-Анджелесе.

Познакомить общество с малоизвестной страницей истории, расшевелить людей, но, в первую очередь, не забыть - вот основная цель этого издания, которое не только показывает его заинтересованность в делах национальных меньшинств, которые переживают притеснение, несправедливость и насилие, но также свидетельствует о личной заинтересованности.

Он рассказывает, что после окончания съемок вернулся в Южную Дакоту, чтобы принять участие в гонках имени вождя Большая Нога, церемонии, посвященной жертвам резни, а как только наш автомобиль приезжает в аэропорт, он идет в интернет-кафе, чтобы распечатать свое интервью на сайте The Native Voice Media, где речь идет об этом событии.

"Вот, может, вас это заинтересует, - говорит он, протягивая мне лист бумаги. - Это была большая честь для меня - принять участие в подобном событии. И съемки Танца Духов были одним из самых счастливых моментов в моей жизни".

Я тоже могу сказать, что в моей жизни сейчас наступил счастливый момент - 45-летний мужчина, стоящий передо мной, просит составить ему компанию в ожидании рейса; он спокойно разговаривает о различных изданиях, и это потрясающе - видеть, каков он в действительности. Так что мы говорим о выставках, которые он только что посетил в Нью-Йорк (Дэвид Армстронг, Джоул Стернфелд, Пикабия), о фламенко-шоу с Сарой Барас, которое ему посчастливилось посмотреть накануне, и о его страсти к фотографии, которая уходит корнями в годы его юности.

Я обнаруживаю, что он понимает по-итальянски (он также в совершенстве владеет датским, языком его бабушки по отцу, и испанским, потому что он рос в Аргентине и Венесуэле) и что он читает множество американских и европейских газет, потому что всегда ищет критический анализ информации. Я поражена тем, что он с явной неохотой позволяет водителю взять его багаж, он замечает это и шепчет мне серьезным тоном: "Я хочу остаться нормальным человеком, который сам носит свои сумки и сам стирает свои вещи". И все же в зале ожидания маленького аэропорта чуждую условностей кинозвезду быстро узнают пассажиры, и он терпеливо подписывает несколько автографов. Одновременно он рассказывает мне, что планирует устроить студию в своем гараже, дома, в Венисе, Калифорнии, а пока рисует на кухне, раскладывая холсты на полу, но когда приходит вдохновение, любое место подойдет (на съемках "Властелина колец" в Новой Зеландии, он часто ездил на машине в поисках натуры). Он рассказывает, что сумку со всеми его записями для книги стихов и коротких рассказов просто украли – " … трехлетний труд фактически потерян", а что касается личной жизни, он признается, что только по отношению к своему сыну Генри (рожденному в браке с панк-певицей Иксен Червенкой) он испытывает полную и безоговорочную любовь.

Я смотрю на часы - рейс вот-вот объявят. Вигго роется в рюкзаке и протягивает мне один из его компакт-дисков, "Pandemoniumfromamerica", выпущенный в сотрудничестве с гитаристом-виртуозом Бакетхэдом, наводящий на размышления взрыв звуков и лирики, и книгу, изданную в "Персиваль Пресс", "Сумерки Империи" - собрание различных "не-ангажированных" мнений и репортажей об оккупации Ирака. Затем он прощается и исчезает за стеклянной дверью. По пути домой я думаю о том, что он сказал мне в начале нашей беседы: "Познание – это то, ради чего стоит жить".