Вигго из Голливуда

Poul Høi,27 августа 2001
Оригинал - на сайте TheOneRing.net
(статья взята из датского журнала "M/S",
перевод на английский - Sangarunya)

Пресс агент нервничает:
– Он сказал, что встретит вас в парке. Думаете, вы сможете найти друг друга?
– Конечно, почему нет?
– Ну, он не из тех, кто носит с собой сотовый телефон. У него даже нет своего мобильника…
В Голливуде это, очевидно, то же самое, что не дышать.

Но чудо происходит. Мы без проблем находим друг друга в TreePeople Park в Биверли-Хиллз, обмениваемся любезностями – на датском – и садимся на пыльную и сухую землю под эвкалиптом.

Иногда мимо пробегают трусцой доморощенные спортсмены. Некоторые разворачиваются и пробегают мимо еще раз, а одна женщина шепчет своей товарке: “Боже мой, это Вигго Мортенсен!”.

И – Боже мой. Это – Вигго Мортенсен.

Лейтенант Вепс из “Багрового прилива”, сержант Аргрейл из “Солдата Джейн”, Дэвид Шоу из “Идеального убийства”, звезда главных и второплановых ролей, сыгравший более чем в 30 фильмах, работавший на одной съемочной площадке с Майклом Дугласом, Аль Пачино, Деми Мур, Дензелом Вашингтоном, Джином Хэкменом, Николь Кидман и Гвинет Пэлтроу. Наполовину датчанин, безупречно говорящий по-датски, жертва голливудских слухов и сплетен, актер категории “А”, если пользоваться принятой в Америке системой оценки, ныне интересующий всех как Арагорн, один из главных персонажей “Властелина колец”.

Это Вигго Мортенсен.

Можно с уверенностью сказать, что Вигго Мортенсен – это успех.

Но что такое успех? Не только совокупность побед, но и отношение к этим победам.

Элвис Пресли – это успех. А также Мэрилин Монро и Курт Кобейн. И что с того?

Успех Вигго Мортенсена – совершенно иного толка. Его нельзя назвать ослепительным или шумным: это спокойный, скромный успех, но все же успех. Хотя во время интервью то и дело приходится убеждать в этом самого Вигго.

– Ну, я не “звезда”, не популярное имя, – несколько раз заявляет он.

– Вам посвящена дюжина фанатских сайтов в Интернете, вы играли с величайшими и лучшими, а женщина, сидевшая рядом со мной в самолете из Веллинтона, назвала вас суперсексуальным…

– Да? – спрашивает он удивленно. – Любезно с ее стороны. Ну, может быть, я известен, немного известен, но не как Том Круз или Брэд Питт или кто-нибудь в этом роде, – настаивает он.

Кинокритик Синди Перлмэн из “Чикаго Сан-Таймз” столкнулась с той же скромностью. Когда она брала у него интервью, то едва слышала, что он говорит. “Он очарователен, но мне все время хотелось сказать: ГОВОРИТЕ ГРОМЧЕ”, – написала она в статье. “Вигго Мортенсен, очевидно, совершенно лишен голливудского эго”, заключает она.

Еще она поинтересовалась мнением о нем у Майкла Дугласа и Гвинет Пэлтроу, его партнеров по съемкам "Идеального убийства". “У него есть свои методы работы, – сказал Дуглас. – Он может и заорать, если это нужно – смотрите “Солдат Джейн”. Он прекрасный актер, но – застенчивый”.

“Вигго – настоящий художник. Он живет, чтобы творить, полностью погружаясь в этот процесс”, – вторит ему Гвинет Пэлтроу.

Этим пятничным днем в TreePeople Park я тоже не замечаю в нем и малейшего проявления эгоизма или самолюбования. Он в джинсах, пыльных ботинках и полинявшей черно-белой рубашке. На его лице нет и намека на макияж, щетина благополучно пережила это утро, светлые волосы до плеч… Стройный, но мускулистый, среднего роста, но более чем средней привлекательности. Никаких телохранителей в отдалении – он прибыл сюда самостоятельно, за рулем своего пикапа.

Не требуется много времени, чтобы понять – в городе Вигго Мортенсен – не в своей тарелке. В одно и то же время он тесно связан с Голливудом и не готов принять его окончательно.

И он сам подтверждает это наблюдение – в том числе и действиями. Одно время он жил – как всякий другой – на вилле в Биверли-Хиллз, но быстро переехал в Венис, альтернативный квартал Лос-Анджелеса, и он проводит столько времени, сколько может себе позволить, в своем коттедже в горах на севере Айдахо.

– Когда я возвращаюсь из Айдахо, я чувствую вкус Лос-Анджелеса. Можно чувствовать город на вкус. Ужасно, – говорит он.

Но не только город как таковой раздражает его, но так же и большая часть тех условностей, из которых состоит жизнь кинозвезды.

Вигго Мортенсен – редкий гость на светских приемах и различных мероприятиях. Нынче вечером он собирается посетить Apocalypse Now Redux, да и то потому, что его сын Генри захотел пойти.

– Я не желаю зря тратить жизнь на все эти вечеринки и вручения наград, которые устраиваются каждую неделю и во многом разлагают киноиндустрию. У меня хватает других вещей, которым стоит уделять время – мой сын, природа, искусство, путешествия, – говорит он.

Вигго Мортенсен ныряет в свой рюкзак и извлекает оттуда сыр, киви, апельсины, пирожные, газированную воду из Монтаны, вино из Новой Зеландии, пиво из Вэлби, пока окружающий пейзаж не начинает напоминать натюрморт.

Датский сыр, датское пиво, датская речь, сын, который назван в честь брата отца из Рингстеда, несколько визитов в Данию в год. Какие отношения связывают Мортенсена с этой страной?

– Я невероятно много путешествовал в жизни. Ребенком я жил в 5-6 различных странах – от Дании до США, от Аргентины до Египта, а когда вырос, объездил половину земного шара уже самостоятельно. Работа в кино – бродячая работа. Последние два года я провел в Новой Зеландии, пока снимался “Властелин колец”, а в прежние времена, бывало, менял 5 городов за неделю. Но где-то в глубине души должно быть место, которое называешь домом, и для меня такое место – Дания.

– О чем вы думаете, когда размышляете о Дании?

– Я вспоминаю прекрасный ландшафт, и я думаю о ней как о месте, где я могу быть собой и встречаться с семьей, где мои родственники относятся ко мне как к “Вигго из Рингстеда” и поддразнивают меня, как всякого другого: поддразнивание – обычный датский способ демонстрировать дружелюбие. Дания невероятно много значит для меня.

Отец Вигго, которого тоже зовут Вигго Мортенсен, - из семьи фермеров с побережья, и он встретил свою будущую жену – мисс Американское Изящество – во время поездки в Осло. Они переехали в США, где родился Вигго. Профессия отца – экономист – бросала их по всему миру, но каждое лето Вигго и два его брата на каникулы возвращались домой. Уже взрослым он вернулся в Данию и жил там некоторое время, среди прочего работая плотником, водителем грузовика в Копенгагене и официантом в заведении Яна Хуртигкарла (знаменитый шеф-повар). Он также недолго зарабатывал себе на жизнь водителем платформы в порту Эсберг.

– В Эсберге?

– У меня была подружка, действительно славная девушка, я хотел жить поближе к ней. Она жила в Оутрупе.

– В Оутрупе?

– Оутруп. Одно время этот город был известен как центр спидвея. Он был достаточно большой.

Мы начинаем пространно обсуждать спидвей, и нашу горячность сдерживает лишь полное незнание предмета дискуссии. В итоге даже сообща нам не удается ответить на вопрос, что случилось с Оле Ольсеном (датчанин, многократный чемпион мира по спидвею).

– Еще сыру? – говорит Вигго, и мы благополучно меняем тему.

Мы возвращаемся к кино – и к положению в кинобизнесе.

[Далее следует скудная информация о ситуации, в которой находился Вигго на момент предложения играть в "ВК", о стоимости “Властелина колец” и надеждах компании Нью-Лайн на успех – все это вам уже хорошо знакомо (прим. перев. с датского)].

В этом вакууме Вигго пребывал между завершением очередных съемок и возможностью стать участником “новых “Звездных войн” – эту параллель часто можно услышать в Голливуде.

– Вы сделали эту работу. Вы полностью выложились на почти двухгодичных съемках, и теперь все в руках Питера Джексона. Как вам это?

– Жуть! – смеется Вигго Мортенсен.

– Нет, Питер – фантастический режиссер, – тут же говорит он. – Я полностью доверяю ему, и я уверен, что он сотворит из этого нечто Потрясающее.

– Временами было нелегко, – рассказывает он. – Я уже говорил, съемки проходили в Новой Зеландии. Предполагалось, что они будут длиться около года, и что у нас будут перерывы, и мы сможем ездить домой раз в три месяца. Но, как ты можешь себе представить, все оказалось не так. Съемки длились 18 месяцев, и у нас не было перерывов. Мы снимали каждый день, обед длился 45 минут – и все возвращались на площадку.

Актеры проводили все время вместе в специально созданном для съемок лагере, так что даже новозеландцы тосковали по дому.

– Как вы так долго жили вместе без ссор и скандалов?

– Приходилось прилагать для этого усилия. Во время обеденного перерыва я часто брал свои рыболовные снасти и бутерброд с маслом, шел на озеро и проводил время в уединении. Если выпадал свободный день, я в одиночестве бродил по холмам. Учитывая все это, я был спокоен. У нас была отличная команда, которая хорошо сработалась, никто не проявлял эгоизма, не пытался тянуть одеяло на себя, потому что в фильме не было “звезд” первой величины – только мы, обыкновенные работяги.

– Может ли после съемок случиться так, что окончательный результат не совпадет с вашими ожиданиями? Бывало, что вы разочаровывались, увидев, как обошелся с вашей ролью режиссер во время монтажа?

– Да, безусловно. Я всегда разочаровываюсь. Я думаю, это чувство знакомо всем актерам, но мы вынуждены с этим мириться. В трех моих первых фильмах я был вырезан при монтаже, в их числе “Пурпурная роза Каира” Вуди Аллена и Swing Shift Джонотана Демме. Это несколько смущает, когда ты тащишь свою семью и друзей в кинотеатр со словами “А что вы сейчас увидите!” – и приземляешься на полу в монтажной. Поэтому я больше ни о чем не объявляю, не пытаюсь заранее привлечь внимание к той или иной сцене. Никогда не знаешь, будет ли она.

– Вы согласны со всей этой шумихой вокруг “Властелина колец” – что это хит и все такое?

– Я всегда осторожен с предсказаниями. В отношении некоторых фильмов я был так уверен, что мог биться об заклад, в отношении других – нет, но результат часто оказывался совершенно противоположным. Трудно сказать. Но потенциально – да, безусловно. Проблема сегодняшнего кино – не в отсутствии талантов. Проблема в том, что кинокомпании плохо думают об аудитории. Они представляют зрителя потребителем фантастических мультиков, этаких карикатур на реальность. Аудитория более мудра, чем они полагают, и Питер Джексон это понимает.

– Возьмите “Апокалипсис сегодня”, продолжает он. - Почему он производит такое впечатление? Потому что там много пластов, и есть над чем подумать зрителю. Я видел много фильмов этого года, в том числе тех, выхода которых я ожидал – но раз за разом разочаровывался. Ничего достойного упоминания, заслуживающего лучшей оценки, ни одного фильма, ради которого стоило придти в кино”.

– “Властелин колец” лучше?

– Я так думаю. Там несколько самостоятельных сюжетных линий, продуманные диалоги, часто на иностранных языках, эльфийском, например, и нет спецэффектов ради спецэффектов. Публика должна быть довольна.

Если “Властелин колец” станет для современности тем, чем стали “Звездные войны” для 70-х, это будет не только необходимый Нью-Лайн хит, но и временный всплеск в карьере Вигго Мортенсена.

Пытаться описать его кинокарьеру так же сложно, как отыскать дорогу в ближневосточной Медине. Вы думаете, что вы на правильном пути, но тут же упираетесь в тупик, полный продавцов специй и торговцев верблюдами.

Датский американец совершил этот прорыв в весьма зрелом – для актера – возрасте. Но Вигго Мортенсен скорее выберет путь, устланный маргаритками, чем скоростную трассу, и будет собирать цветы на этом пути – потому что стал актером не ради денег или славы, утверждает он.

Он стал актером из любопытства; стимулом стали три шедевра, которые произвели на него ошеломляющее впечатление в юности – “Смерть в Венисе”, “Охотник на оленей” и фильм Бергмана “Høstsonaten”.

После окончания школы он приехал в Манхеттен и попытался там обосноваться.

Первая его роль, уцелевшая при монтаже – в “Свидетеле”, где он играл брата Александра Годунова. В 1987 году он снялся в андеграундном фильме “Спасение”, и на съемках встретил панк-певицу Иксин Червенку, весьма известную в своем жанре. После рождения Генри они переехали в коттедж в горах на севере Айдахо.

Это были не слишком плодотворные годы в плане игры в кино. В Айдахо невозможно было нормально зарабатывать, и он периодически ездил в Лос-Анджелес или Нью-Йорк сниматься в тех фильмах, которые ему предлагали. К этому времени относятся незначительные роли в “Fresh Horses” и “Западне”/Tripwire и – поверите вы или нет – в “Техасской резне бензопилой”-3. Вигго съеживается и кусает губы, когда этот факт всплывает.

– Я был у друга в Лос-Анджелесе, у него была роль в третьей части. “Нам нужен человек. Как насчет тебя?” – спросил он. Почему нет? Я видел первую серию, и думал, это будет что-нибудь в таком же роде – несмотря ни на что. Но кинокомпания вырезала наиболее ужасающие и отвратительные кадры, и в результате получилось нечто весьма бессвязное.

– Вы бы согласились играть в подобном фильме сейчас?

– Нет. Я слышал, некоторые фильмы пропагандируют своеобразную эстетику насилия, но по мне, в насилии нет ничего эстетичного. Насилие есть насилие, и меня беспокоит воздействие таких фильмов на молодежь. Есть люди, которые воспринимают подобные фильмы близко к сердцу, а потом у них возникают безумные идеи.

– Я слышал, что в прежние годы агенты пытались убедить вас сменить имя – чтобы ваша карьера пошла вверх?

– Это правда. В начале их преследовала мысль поменять мне имя. “Вигго Мортенсен – слишком длинно, слишком непривычно, – говорили они. Но я воспринимал как шутку предложения сменить имя на “Вик Мортон”. Это звучит как имя какого-нибудь частного детектива из фильмов 40-х годов. “Вик Мортон, частный сыщик”. Нет уж, мое имя Вигго Мортенсен, я - Вигго Мортенсен, и Голливуду придется с этим смириться.

И Голливуд смирился.

31 его фильм в сумме принес в прокате около 400 млн. долларов, самым большим хитом стал "Багровый прилив" 1995 года, фильм, после которого имя Вигго стало что-то значить для публики. После успеха "Багрового прилива" карьера Вигго Мортенсена стала более успешна с точки зрения коммерции - он сыграл, например, в "Дневном свете" с Сильвестром Сталлоне, в "Солдате Джейн" с Деми Мур, в "Идеальном убийстве" с Майклом Дугласом. В самом Мортенсене много датского – так же много, как в Klaptræet (независиая киностудия в Дании) и в вельветовом пиджаке с кожаными заплатами, - так что он немедленно начинает обороняться, слыша слово "коммерция", и испытывает сильное желание оправдаться.

– Проблема независимых высокохудожественных фильмов в том, что я не мог жить на доходы от них. И в какой-то момент я осознал: у меня есть семья, о которой нужно заботиться. И потом, для актера нет ничего хорошего в том, что к нему относятся с пренебрежением или вовсе о нем забывают. Поэтому я и начал принимать предложения, подобные "Дневному свету".

Однако ему нет нужды защищать себя - если судить по вердиктам американских рецензентов. "Дневной свет" - отличный, классический фильм-катастрофа, который не смогло испортить даже присутствие Сильвестра Сталлоне, а его игра в "Солдате Джейн" настолько впечатляет, что невозможно удержаться от сочувствия Деми Мур. В "Идеальном убийстве" он – несмотря на присутствие Дугласа и Пэлтроу – настоящая "Звезда".

Так что в "список А" журнала "Vanity Fair" Мортенсен попал не без причины. "Похититель сцен", – назвал его этот журнал, имея в виду его способность затмить даже исполнителя главной роли.

Кинокритик Ами Лонсдорф в прошлом году сделала вывод: "У Вигго Мортенсена – данные суперзвезды, и, уж конечно, ему не во вред тот факт, что в своих последних картинах он появляется в той или иной степени обнаженным".

За последнее время у него было несколько сцен, где он снимался обнаженным или полуобнаженным, и если вы посетите хотя бы один из дюжины его фанатских сайтов, то убедитесь: он – мировой секс-символ.

– Что значит быть секс-символом?

– Это значит, что ты должен снимать штаны в каждом своем фильме, – смеется он. – Я не придаю значения подобным сценам во время съемок, а те актеры, которые утверждают, что для них это что-то значит, лгут. Эй, это же работа, хотя и приятная ее часть.

– Правда, что вы пели серенады Гвинет Пэлтроу, успокаивая ее перед съемкой любовных сцен в "Идеальном убийстве"?

– Откуда вам это известно?

– Она сама мне сказала.

– Это так. Чтобы успокоить ее и создать атмосферу интимности, я спел пару любовных песен, которые выучил еще ребенком в Аргентине. Не знаю, не испугалась ли она еще больше.

– Однако быть секс-символом...

– Во-первых, я не считаю себя секс-символом, а это, полагаю, важно. Неприятности появляются, когда начинаешь думать о себе как о символе. Я имею в виду, нельзя жить, все время думая об этом… Для моей повседневной жизни это не имеет никакого значения. Однако время от времени мой агент вручает мне пачку писем от поклонников, я их читаю. 49 из 50 читать приятно и лестно, и я счастлив, что мои фильмы имеют для кого-то значение. Но среди них всегда есть одно, в котором женщина сообщает, что хочет выйти за меня замуж прямо сейчас, и уже покинула своего мужа и семью в Канзасе. Это меня действительно очень расстраивает и обескураживает. Но гораздо больше откликов позитивных и интеллигентных.

Пару лет назад Вигго Мортенсен узнал, что у популярности есть и другая сторона. Скандал.

Вскоре после завершения съемок "Идеального убийства" одна из голливудских парочек – Гвинет Пэлтроу и Бен Аффлик – распалась. "И в этом виноват Вигго Мортенсен", – написали газеты.

– Сначала я посмеялся. В этой истории не было и “fugls føde”(“птичье дерьмо” – датский эквивалент выражения “яйца выеденного не стоит”), не слова правды, так что я только плечами пожал. Но потом я начал получать неприятные послания с упреками: “Как вы могли разрушить отношения этих чудесных молодых людей, которые столько значили друг для друга?” Тут-то я и понял, что многие люди в самом деле верят таким слухам, суют нос в жизнь актеров и воспринимают их как некий суррогат семьи, и мне, откровенно говоря, стало уже не до смеха.

Эти слухи достигли и Дании.

– Один из моих датских родственников позвонил мне и сказал, было бы здорово, если бы я сошелся с Гвинет Пэлтроу, она всегда так хорошо одевается и следит за своей внешностью, что мне было бы чему поучиться.

Но, в общем и целом, Вигго Мортенсен не из тех, кто жалуется.

– Думаю, мне невероятно повезло. Дьявольски повезло. В мире есть сотни, тысячи актеров, которые лучше меня или, во всяком случае, так же хороши. Я просто оказался в нужном месте в нужное время.

К настоящему времени у него вышла книга стихов, состоялось несколько выставок его картин и фотографий, а в Венисе он приобрел репутацию “художественной динамо-машины”. “Настоящий человек Ренессанса”, – написал в прошлом году журнал “Премьер”. Интерес к искусству Вигго начал проявлять очень рано.

– По словам моей мамы, я никуда не выходил без карандаша и бумаги. Недавно она отдала мне блокнот с моими старыми рисунками, и один, который я нарисовал лет в семь, был совершенно диким. Надпись наверху страницы гласила: "Красная Шапочка", а ниже все было покрыто узорами из масляной краски, смешанно в какую-то абстракцию. Мне понравилось. Но поверх рисунка красной ручкой было написано – и подчеркнуто – "ОЧЕНЬ ПЛОХО". Некоторые учителя все еще уверены, что это помогает.

Отсюда, с вершины холма, мы наблюдаем, как начинается “час-пик”. В Бёрбанке и Студио Сити поднимается суета, а сырный покров смога, кажется, еще больше желтеет. Вигго Мортенсен прав. Можно почувствовать вкус Лос-Анджелеса. Вкус углекислого газа на губах, с которым люди живут и умирают.

Мы перерываем разговор, деликатно убираем за собой следы нашего пиршества (апельсиновую кожуру, пробки от бутылок, пластиковые стаканчики) и направляемся к его машине. Это “Додж Рэм 2.500”, пикап, работает на дизельном топливе. На приборной доске лежит букетик сухих цветов и что-то похожее на индейские четки, в си-ди проигрывателе – расслабляющая музыка (нью-эйдж и джаз). Вигго Мортенсен садится за руль и напяливает ковбойскую шляпу.

Он кажется совершенно удовлетворенным, когда сидит за рулем и бросает машину в малейший просвет на загруженной трассе.

– Мне нравится вести машину. Просто ехать, ехать и ехать по дороге. Внезапно начинаешь задумываться о самых разных вещах. То же самое происходит, когда бродишь в лесной чаще, или в горах, или останавливаешься порыбачить возле большого, холодного озера, блестящего как зеркало. В такие моменты ты действительно близок к счастью, а чего еще можно пожелать”. Долог путь от Рингстеда до Голливуда. Но это расстояние может заключаться в одном человеке.

(На заметку: Рингстед буквально переводится как “Место колец”…)

Вигго о своем любимом датском режиссере: “Карл Т. Дрейер гениален. Я смотрел “Жанну д’Арк” и “Слово” / The Word по три раза”.

Вигго о “Догме” (новом течении в датском кино): “Приятно обсудить эти фильмы и то, как они создавались, но сама по себе концепция “Догмы” – в большей степени уловка. Festen / The Celebration / Торжество – потрясающий фильм. Лучшая версия Гамлета. Я смотрел его не так давно, но хорошим его делает не принадлежность к “Догме”. Напртив, он только выиграл бы, будь он чуть более светлым.”