Фантастический скачок веры

Брент Саймон, Entertainment Today, 14 декабря 2001
Оригинал статьи - на сайте Entertainment Today

У Вигго Mортенсена не было в запасе и дня, чтобы решить, хочет ли он провести 18 месяцев в Новой Зеландии, воюя с орками и защищая хоббитов, то есть принять участие в беспрецендетной экранизации "Властелина Колец" Дж.Р.Р. Толкиена.

Его согласие сниматься в этой легендарной фантастической трилогии (которая повествует о хоббитах и эльфах, кольценосцах и орках-урук-хай и о созыве братства, призванного совершить путешествие к сердцу зла с единственной целью - бросить опасное, могучее кольцо в жерло Роковой Горы, ибо только там оно может быть уничножено) было сродни той смелости и способности совершить слепой прыжок в неизвестность, которые его персонаж демонстрирует на экране.

Впервые об этом проекте было объявлено в 50-х, он побывал в руках разных кинопроизводителей (например, Джона Бурмана и Оливера Стоуна), прежде чем права на экранизацию за бесценок, как часть финансового соглашения с продюсером "Английского пациента" Солом Заенцем, приобрела кинокомпания "Миромакс". Благодаря Питеру Джексону (режиссеру фильмов "Живая мертвечина", "Божественные творения) проект развился до двух фильмов. Он обратился в компанию Нью-Лайн Синема, чьими детищами были Фредди Крюгер и Айс Кьюб, "Остин Пауэрс" и "Час Пик", которая и решила сделать невообразимое: профинансировать целую трилогию. Фильм снимался в Новой Зеландии. Съемки длились более года, общие же расходы на производство составили около 270 млн. долларов.

Мортенсен сыграл роль таинственного воина Арагорна, возможно, наиболее очевидную героическую фигуру в фильме. Арагорн, как характеризует его Мортенсен, "сочетание нескольких типических скандинавских героев. Хотя, конечно, он более современен. Он не совершает подвигов, чтобы потом долго говорить о них или слагать поэмы. Его действия говорят за него гораздо больше, чем слова. И многое из того, что он делает, наводит на мысль, что у него есть немало тайных страхов. Он сомневается, что способен осуществить то, в чем другие видят его судьбу".

Мортенсен, конечно, имел все основания тревожиться. Он заменил Стюарта Таунсенда (Shooting Fish, About Adam) после того, как Джексон и остальные уже неделю были заняты в съемках. Ему позвонили и предложили в течение дня решить, хочет ли он провести 18 месяцев своей жизни, воюя с отвратительными орками в далекой стране. "Полагаю, мои сомнения больше касались разлуки с домом и семьей, – говорит он. – Но стоило сомневаться и с профессиональной точки зрения. Мне предложили участие слишком поздно, мне пришлось бы появится на съемочной площадке, даже не прочитав книгу. И я беспокоился, смогу ли справиться наилучшим образом. Я не хотел никого подводить".

"Я попросил пару часов на обдумывание – думаю, это все, на что я мог рассчитывать – и решил сделать это. Я получил благословение от своего 11-летнего сына, которое также много для меня значило… Затем я сел в самолет со сценарием и вот такой книгой, – говорит М, демонстрируя пальцами толщину тома. – И я не спал ни минуты, читая и читая…"

Мортенсен – опытный, но не слишком популярный актер, известный по фильмам "Бегущий индеец" (The Indian Runner), "Солдат Джейн", "Идеальное убийство" и "Прогулка по луне" – не был совершенно уверен, что сумеет удачно вписаться в команду. Он не знал никого из будущих соратников, исключая давнишнюю случайную встречу с Яном МакКелленом, который, как говорит Мортенсен, однажды пришел на пьесу, где он играл. И, конечно, он не участвовал в пробах. Так что на другой конец света он двинулся в состоянии неуверенности. "Вигго полностью проникся ролью с того самого момента, как он прибыл", – говорит продюсер Барри Осборн. – У него было очень мало времени на подготовку, тут мы шли на определенный риск и не прогадали. Он подошел к съемкам с истинной страстью, мирясь с мучительным графиком и действительно немало помогая процессу".

Осборн рассказывает, как однажды, когда они уже потеряли надежду снять важнейший кадр рассвета для "Двух твердынь", второй части трилогии, после съмочного дня, затянувшегося до темноты, Мортенсен в одиночку убедил всю команду заночевать прямо на горном склоне, чтобы поймать первый луч рассвета. "Мы слетали за едой в фаст-фуд и остались на ночь, – говорит Осборн. – Это был тот тип увлеченности, который, я думаю, действительно вдохновлял молодых актеров".

Похоже, Осборн прав. Нарушение хрупкого баланса в уже сложившихся отношениях между актерами могло создать трудности, но ничего подобного не произошло. "Вигго продемонстрировал нам небывалый уровень напряжения и отвественности, – говорит Шон Эстин, который изображал хоббита Сэмвайза Гэмжи. – Он заработал репутацию эксцентрика, потому что повсюду таскал с собой меч, но меня это вдохновляло. Он понимал, как другие люди воспринимают его. Но в его глазах был блеск, и он действительно пробудил во мне те ощущения, которое и должен испытывать актер, получающий удовольствие от своей роли".

Шон Бин, который играл Боромира, с этим согласен. “Мы отлично уживались и много времени проводили вместе как друзья. Как актер я не мог пожелать себе работать с кем-то более честным и правдивым, чем он. Он привносил необыкновенный пафос в роль и мне доставляли удовольствие наши совместные сцены”.

А что думает по этому поводу Элайджа Вуд, хоббит Фродо, поначалу вовсе не стремящийся стать героем? "Я низко кланяюсь Вигго. Он приходил и спасал день, – просто говорит Вуд. – Много всякого происходило во время съемок, и неприятностей могло быть еще больше. Но бывало, происходило нечто… нечто чудесное, и ситуация улучшалась как по мановению волшебной палочки. Вигго был одним из таких чудес… Кто-нибудь просто упоминал его имя, его звали, он приходил, и все налаживалось словно само собой. Он был предназначен играть Арагорна, он и ЕСТЬ Арагорн".

К концу съемок братские отношения были таковы, что актеры даже отметили это обстоятельство, сделав татуировки. Шон Эстин шутит, что это логично, ведь "эти съемка всегда будет ассоциироваться у нас с тюремным заключением".

Проведя утро в разговорах с журналистами о всех подробностях своего удивительного путешествия и обо всех внешних и внутренних деталях толкиеновского мира, Мортенсен наконец сидит передо мной. Босой, он расслабляется, поглощая огромное количеством шоколада и потягивая через соломинку травяной чай. Сейчас он, кажется, готов к более эзотерическому подходу у этой теме. "Думаю, географическая удаленность от остального цивилизованного мира, от привычных мест съемок, помогла нам погрузиться в созданный Толкиеном мир Средиземья и оставаться в нем, – говорит он. – Подобные съемки – не лучший способ провести время, потому что это прежде всего долгий, изнурительный труд, и к тому же тебя окружает непривычный ландшафт. Но если что-то имеет значение, так это не то, где ты, а то, как ты к этому относишься. Нам было хорошо вместе. Мы были отличной командой и великолепно провели это время, поддерживая друг друга. В моем сердце всегда будет место для каждого, с кем я работал над этим фильмом, я всегда буду ощущать эти незримые узы".

Его весьма забавляет мысль, что участие в трилогии может превратить его в суперзвезду. Мортенсен говорит, что его прежде всего привлекла история "о зле, которое есть в каждом из нас", и что он не стал бы участвовать в фильме, если бы история или персонаж не привлекли его. "Некоторые люди, я думаю, сознательно выбирают определенные роли, потому что чувствуют: они принесут им определенную выгоду, премию, например, или больше денег, или еще что-нибудь, – говорит он. – Но мне нравится сам процесс съемок. В книге Толкиена, мне кажется, пусть он и был искренним христианином, для персонажей не существует божественной награды за правильные поступки. Правильные поступки и есть награда, и в этом много общего со скандинавскими мифами и литературой, с которой я неплохо знаком. Там, как и у Толкиена, и люди, и боги, и герои имеют недостатки, а правильный поступок – даже такой, о котором знает только тот, кто его совершил – и есть награда, он важен сам по себе. Во "Властелине Колец" каждый становится членом братства, руководствуясь своим собственным свободным выбором".[…]

У Мортенсена всегда была творческая жизнь помимо игры в кино – он рисовал и фотографировал. Но после "Идеального убийства" (где он играл художника и написал для фильма свои собственные картины), говорит он, "желание заниматься живописью стало еще больше".

Что до других ролей, Мортенсен еще не знает, чего ожидать. Мы говорим о множестве нюансов и составляющих актерской игры, и становится ясно: в то время как некоторых привлекает в этой работе лишь появленияе на экране, Мортенсен – художник в широком смысле этого слова, один из тех, кто ценит творческую работу саму по себе. "Я обхожусь без планов на будущее и не могу предположить, за что возьмусь в следующий раз, – говорит он. – Как всегда, меня может заинтересовать хороший сценарий, интересный характер или приглашение от хорошего режиссера. Если устраивает и все остальное, это всегда отлично, но выбор всегда начинается с интересной истории и с персонажа… Иногда чувствуешь, что это интересно, но не уверен, что готов согласиться, и тогда спрашиваешь себя "Почему я сомневаюсь? Потому что боюсь, потому что это трудно, незнакомо?" И в таком случае, может, стоит согласиться именно по этой причине".

Он делает паузу. "«Я стараюсь искать что-либо, не полагаясь на доводы рассудка, но иногда просто нужны деньги, и тогда я вынужден выбрать лучшее из того, что мне предлагают. Я понимаю, что могу считать себя очень везучим по сравнению с большинством актеров, если судить по тому, что я делаю и делал все эти годы. Может, я не добился большого успеха, но я всегда старался выкладываться полностью и превзойти других в мастерстве. Это мой выбор – и даже если мне приходится иногда влезать в долги, следуя по этому пути, я не знаю другого способа оставаться верным этому выбору. У меня нет пятилетнего плана, как нет и пятиминутного. Некоторым удается составлять подобные планы. Так безопаснее и, может быть, более выгодно. Ты можешь поймать удачу за хвост и попасть на обложки всех журналов, но кто знает, не окажется ли это чем-то вроде тюрьмы".

Разговор возвращается к искусству, и Мортенсен, воистину творческая натура, придает ему совершенно поэтическое звучание. "Полагаю, общение с вами заставляет меня думать о вещах, о которых я обычно не задумываюсь. Иногда это забавно и даже возбуждает. Место религии для многих людей в наши дни заняли кино и театр, это стало своего рода церковью. Съемки – тоже своеобразный ритуал, со всеми атрибутами и подготовкой… Мне нравится, когда мы отправляемся на сьемку и репетируем – или не репетируем, – одеваем все эти костюмы и говорим эти слова. Это похоже на заклинание, на призыв к магии, на позволение необъяснимому войти в наши жизни".

Миллионы поклонников "Властелина Колец" готовы отозваться на этот призыв.